Поскреби каждого второго технологического стартапера в России — и непременно обнаружишь, что он хоть когда-то, но «ходил к Бортнику»: либо заявлял свой проект, либо получал финансирование, либо попадал в число «умников» (1. УМНИК — программа Фонда Бортника, рассчитанная на молодых ученых.) в Фонде содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. Уже давно этот фонд с длинным труднопроизносимым названием самопроизвольно «брендировался» по фамилии человека, выступившего в 1994 году инициатором его создания и долго руководившего им — Ивана Бортника.

Иван Михайлович Бортник, доктор технических наук, профессор

Родился в 1940 году.

1962

Окончил МЭИ по специальности «инженер-электрик».

1966-1987

Начальник лаборатории, заведующий отделением, заместитель директора Всесоюзного энергетического института им. Ленина, генеральный директор НПО «ВЭИ им. Ленина».

1987-1992

Заместитель, первый заместитель председателя Государственного комитета СССР по науке и технике (ГКНТ СССР).

1992-1993

Заместитель министра науки, высшей школы и технической политики РФ.

1994-2008

Генеральный директор Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (по настоящее время — председатель наблюдательного совета).

С 2010

Исполнительный директор Ассоциации инновационных регионов России.

За 19 лет через фонд прошло свыше 32 тыс. заявок (более 10, 5 тыс. проектов поддержано). Компаниями, которые в результате добились коммерческого успеха, Иван Бортник гордится. Но, кажется, еще больше — пробившимися самостоятельно, без помощи фонда. Впрочем, в последнее время его интерес сместился от малых форм к очень крупным. Теперь его профессионально интересует инновационное развитие целых регионов. Об этом с Иваном Бортником и побеседовал «Бизнес-журнал».

— В свое время вы руководили еще советской наукой. Что, на ваш взгляд, стоило бы сохранить от той модели «научно-технического развития» (как тогда это называли) ?

— У нее было немало плюсов, которые учитывали нашу российскую ментальность. Главный — то, что на государственном уровне ставились серьезные технологические задачи: создание нового поколения самолетов, нового поколения поездов, серий трансформаторов, серий выключателей и так далее. И под это выстраивался весь технологический коридор, начиная с системы профтехобразования, отраслевых НИИ и использования научно-исследовательского потенциала университетов. И далее — КБ, СКБ и вплоть до промышленности. Этим занимались две структуры, которые находились в сложном взаимодействии, — Госкомитет по науке и технике СССР, отвечавший за координацию работы всей этой цепочки, и Госплан, подводивший под нее материально-техническую базу.

Я не идеализирую ту систему. Но самая наша большая потеря за 1990-е годы — это отраслевая наука и ее связка с производством. Лишь небольшая часть отраслевых НИИ в гражданской сфере сохранилась — в той или иной форме (мой любимый институт, например, существует (2. ВЭИ, ныне — ФГУП «Всероссийский электротехнический институт им. В. И. Ленина».)). Но потенциал их сегодня используется очень слабо, многие так и остались «бесхозными». Связь отраслевой науки с производством сейчас — это скорее счастливые исключения, чем система.

Советский Госплан многое планировал с хорошим запасом. В той же энергетике говорили, что если все рухнет и заводы остановятся, то запасов хватит лет на пять: Госплан и Госснаб об этом побеспокоились. Поэтому, когда плановую экономику сменила рыночная, многие предприятия сказали: «Мы можем обойтись без обновления основных фондов и без науки! » После этого наша крупная промышленность лет пятнадцать фактически работала без какой-либо модернизации. В итоге получилось, что износ основных фондов в подавляющем числе отраслей промышленности составляет где-то 60-70%.

Сейчас, конечно, ситуация постепенно начинает выправляться — прежде всего потому, что промышленность попала в конкурентные условия. Слава богу, начинают строиться новые заводы и производства. Но связка «наука — промышленность» по-настоящему так и не восстановилась.

— Насколько я понимаю, ее восстановлением — на новый лад — вы в свое время профессионально и занялись. Ведь так называемый Фонд Бортника — именно про это?

— Фонд хотя и появился уже в российский период, был придуман еще до распада СССР. У меня сохранился листочек, на котором мы в ГКНТ СССР вместе с его председателем рисовали модель… Там уже присутствуют все фонды, которые были созданы впоследствии и существуют до сих пор — фундаментальных исследований (РФФИ), технологического развития (РФТР)… В том числе и наш фонд.

— Как вы относитесь к тому, что его все вокруг стали называть не иначе как «Фонд Бортника»? Что вы как товарищ Нетте — только не «человек и пароход», а «человек и фонд»?

— Отношусь философски. (Смеется.) Это как-то само постепенно произошло, что фонд стал «моего имени».

— Может, из-за длинного названия? Ведь даже в виде аббревиатуры его сложно выговорить…

— Тут я чист, название не я придумал. Когда я начал носиться с этой идеей в конце 1993-го, у меня на уме было что-то более короткое — «Фонд инновационного развития» или вроде того. Тогда я уже не был замминистра науки, высшей школы и технической политики РФ, но контакты в госструктурах, чтобы протолкнуть эту идею, у меня, разумеется, оставались. И вот дошел я до одного высокопоставленного чиновника в аппарате правительства, которого не буду называть. Он говорит: «Слушай, чего ты задумал там какие-то „инновации”? Давай я сейчас придумаю название — из простых, понятных русских слов!» И придумал. Я по натуре практик, я только потом понял, что с аппаратной точки зрения название-то очень мудрое. В нем сразу заложена вся стратегия, все критерии — так что заставить такой фонд заниматься чем-то другим, даже если бы этого кому-то «наверху» за все прошедшие годы захотелось, было невозможно. С тех пор мы и содействуем — именно малым формам и именно в научно-технической сфере. Вот наш премьер-министр не говорит «Фонд Бортника», а полностью выговаривает название. И это мне даже приятнее.

— С 2010 года вы отошли от руководства фондом, лишь возглавляете там наблюдательный совет. Зато теперь погружены в новый проект — Ассоциацию инновационных регионов России (АИРР). Зачем ассоциация вообще понадобилась?

— Идея опять-таки не моя, просто я открыл для себя новую интересную сферу приложения сил. Она близка тому, чем я занимался в фонде, лишь подходы и масштабы другие: содействовать не предприятиям, а регионам. Это сейчас глобальный тренд в инновационной политике — децентрализация. И здесь ключевая идея — формирование и развитие региональных инновационных кластеров.

— Вопрос только в том, насколько это возможно — формировать кластеры «сверху». Не должны ли они быть самонастраивающимися системами, которые прорастают «снизу»?

— Золотые слова! По решению «сверху» их создавать можно было только в условиях плановой экономики. Во времена СССР этого слова не знали, но «народно-хозяйственные кластеры» вполне эффективно выстраивали — собирали на одной территории нужные НИИ, университеты, предприятия, инфраструктуру. Сейчас так выстраивать уже невозможно, можно лишь настраивать. То есть не взаимодействовать плановым образом вдоль всего технологического цикла с постановкой четких задач и разработкой конкретных инновационных продуктов в конце — а делать так, чтобы различные игроки договаривались в условиях рыночной свободы на взаимовыгодных условиях, дабы в итоге получить нужную синергию. В духе ставшей популярной в последнее время модели «тройной спирали» (3. Автор модели — профессор Стэнфордского университета Генри Ицковиц. В русском переводе опубликована его монография 2008 года «Тройная спираль. Университеты — предприятия — государство. Инновации в действии» (Томск, 2010).), согласно которой три игрока, определяющие инновационное развитие, — университеты, бизнес и власть, каждый преследуя свои интересы, — должны двигаться в одном направлении.

Создавать такие самонастраивающиеся кластеры у нас пока не умеют. И задача нашей ассоциации — как раз помогать регионам с этим. Появление на свет кластеров — процесс долгий, однако сейчас уже складывается впечатление, что он у нас в стране затянулся.

— В затруднительных случаях у нашего государства часто возникает соблазн «дать денег» или начать «понуждать бизнес». Появятся от этого кластеры?

— Полноценные — нет. Про инновационные территориальные кластеры у нас в стране заговорили в 2011-м. В августе прошлого года отобрали по конкурсу 25. Минэкономразвития было поручено сформировать для них меры господдержки.

Кластеры были отобраны разные. Самые мои любимые в списке — как раз те, которые уже давно формируются по инициативе самих рыночных игроков; по ним можно всю историю становления инновационного бизнеса в новой России проследить. Формируются не потому, что это государство так решило, а потому что сами компании понимают: работа в кластере добавляет им конкурентоспособности. Например, Новосибирский ИТ-кластер. Там много компаний, основанных выходцами из Сибирского отделения Академии наук. Компании постепенно развивались, некоторые превратились в средний бизнес, стали испытывать кадровый голод. Пришли в местные университеты: «Давайте, готовьте нам специалистов! Не знаете как? Давайте мы вам поможем сделать учебную программу! Давайте свою кафедру у вас откроем!» Началась системная подготовка кадров, крупные игроки в кластер стали подтягиваться. Знаете, как там говорили? — «Хорошо, что сверху никто не знает — не мешают!» (Смеется.) А в какой-то момент и государство подключилось: региональная новосибирская власть стала кластеру большое внимание уделять, Минкомсвязи сделало там высокотехнологичный парк (Академпарк). Вот так эта «тройная спираль» и начинает закручиваться. И самое главное — результат уже значимый: вклад ИТ-кластера в валовой региональный продукт Новосибирской области — 10%. И задачу себе они там ставят — довести его до 30%. Новосибирский биокластер примерно по такой же логике развивается, хотя результаты пока и не столь впечатляющи.

Похожие процессы идут в Калужской и Томской областях, в Пермском крае, Татарстане. И эффект со временем обязательно будет. Хотя, конечно, хотелось бы по этому направлению гораздо шустрее продвигаться.

— Есть такое отношение к различным инновационным инициативам: дескать, они не более чем очередной способ получить из бюджета дополнительные деньги под модную «тему»…

— Один большой государственный человек на совещании недавно сказал: «Если вы в кластеры собрались, чтобы только деньги получить из бюджета, то на кой ляд нам такие кластеры?» Так что подобные опасения есть и наверху. Лично я надеюсь, что среди отобранных 25 кандидатов, которым государство собирается помогать, нет таких, что быстренько обернулись «кластерами» лишь в надежде на финансирование. А если даже есть — что с того? Польза все равно будет: люди объединились, выработали общие требования к образовательным стандартам, а также к НИ Рам и ОКРам, которые проводятся университетами, завязали контакты с крупными промышленными предприятиями… Вне зависимости от того, в каком состоянии все находится сейчас, — идея-то хорошая!

Сейчас контуры многих будущих кластеров просматриваются еле-еле. У нас пока они часто выглядят так: есть большая корпорация — как пчела-матка; и предполагается, что вокруг нее должен возникнуть рой небольших технологических компаний. Честно говоря, на классический кластер это мало похоже: это не 200-300 компаний, сидящих на одной территории, как в Германии, Франции или США. Но нам нужно исходить из своей специфики. Ну не наберется у нас нигде столько технологических компаний в радиусе 50 км (то есть часа езды на автомобиле), как рекомендует американский профессор Майкл Портер (4. Майкл Портер (род. в 1947 г.) — профессор Гарвардской бизнес-школы, один из популяризаторов феномена экономических кластеров. В 2006 году по заказу правительства РФ провел исследование конкурентоспособности России.)! По крайней мере — пока.

— И все-таки: раскошелится государство на кластеры?

— В бюджете заложена сумма в 1,3 млрд рублей. Минэкономразвития смотрит, какие средства еще можно привлечь из других источников и программ. В правительстве, насколько я знаю, пока идут разговоры про выделение пяти или десяти миллиардов рублей на всех. Много это или мало и можно ли надеяться на серьезное развитие при таком финансировании? Как посмотреть. Взгляните на Камский кластер в Татарстане: это почти 40% от ВРП республики, а ВРП Татарстана — полтора триллиона рублей. Там, разумеется, с удовольствием возьмут на развитие хоть все пять миллиардов. Да и от пятисот миллионов тоже не откажутся. Но эти деньги не сделают им погоды. Разве что позволят решить какие-то отдельные задачи.

— Много ли кластеру нужно инфраструктуры, если задуматься?

— Если бы мы жили, скажем, в Германии — немного. Делаем центр развития кластера, информационную базу, еще кое-что. Остальное — жилье, дороги, энергоснабжение — в наличии.

Деньги действительно требуются небольшие. Мы же в России в такие бюджеты не уложимся: какой кластер ни нарисуй, нерешенные инфраструктурные проблемы его задушат или серьезно затормозят развитие, потому что он будет неинтересен бизнесу. Ведь часто нужна вовсе не какая-то специфическая инновационная инфраструктура (лаборатории, оборудование и т. д.), а самая обычная. Скажем, новый мост через Каму, который свяжет автомобильное предприятие с нефтехимическим, чтобы было все по профессору Портеру: не больше часа езды. Так что дискуссия в правительстве идет о том, какие средства и на что именно выделять. Понятно, что нужно разводить деньги, предназначенные собственно на кластерную программу и на инфраструктуру.

Радует, что многие отобранные по конкурсу кластеры изначально исходили в своих заявках из того, что приличная доля средств будет поступать из негосударственных источников. А дальше уже пытались обосновать свои потребности в инфраструктуре — например, что потребуется реконструировать участок федеральной трассы, — разумно предлагая предусмотреть в этом случае финансирование из соответствующей федеральной целевой программы.

— Каких кластеров, на ваш взгляд, в России больше всего не хватает?

— Выскажу, может быть, неожиданную мысль, но нам сейчас крайне необходимы инновации в сырьевых отраслях. Сырье тоже нужно уметь грамотно добывать и перерабатывать. Если бы Россия сделала приоритетом инновации в ТЭКе, возможно, ей больше ничего бы не понадобилось. Президент Башкортостана Рустэм Хамитов недавно рассказывал: нефть и газ есть, а надстройка — нефтехимия — такова, что конечного продукта выпускается лишь 150 наименований (бензин, масла, смазки). А хорошо бы идти в более глубокий передел, чтобы наименований было три тысячи, — и тогда этот комплекс замкнется. А это уже требует серьезного инновационного подхода. И томский кластер, насколько я понимаю, сейчас начинает такую «сырьевую ориентацию» в своей инновационной деятельности. Там ведь работы полно: скважины, ремонт, оборудование, станкостроение, ИТ, микроэлектроника, зеленые технологии, ГЛОНАСС — всем инноваторам работы хватит!

— Выходит, не на «нано» нужно было делать ставку, а…

— Нет-нет! РОСНАНО не трогайте. РОСНАНО — это святое! (Смеется.)

— Хорошо. Тогда скажите: почувствовал ли Фонд Бортника (все-таки назову его так для краткости) конкуренцию с появлением других институтов развития — РВК, РОСНАНО, «Сколкова»? Ведь есть же участки, где вы пересекаетесь.

— Был момент, когда почувствовали — по нашей программе «СТАРТ». Программа массовая, финансирует помалу, но многих: обычно мы получаем около двух тысяч заявок на участие, поддерживаем каждый год до 500 проектов. И вдруг ни с того ни с сего получили меньше тысячи заявок. Куда стартапы подевались — выдохлись, что ли? Потом разобрались: многие в РОСНАНО за деньгами пошли. Ну, мы смеялись вместе с РОСНАНО. Это ведь не мандат РОСНАНО — возиться с инновационными проектами на «посеве».

Может быть, это и наша вина: мы недостаточно хорошо рассказываем про мандаты институтов развития. Потом был даже случай, когда Анатолий Чубайс сам написал в фонд: заберите у меня, пожалуйста, вот этого «орла». Дескать, нам этот стартап будет нужен, очень нужен, но потом; пусть он пока ваш этап пройдет, потренируется: ему сейчас всего миллион рублей требуется, до нас он еще не дорос… К счастью, с потоком заявителей на СТАРТ все потом быстро вернулось на круги своя. Стартаперы — ребята умные, сориентировались.

Вообще, это очень приятно — видеть, как проекты, которые в свое время поддержал наш фонд, растут и превращаются в серьезный бизнес. Тех, в которые потом инвестировали фонды РВК, уже несколько десятков. Еще около десяти стали проектными компаниями РОСНАНО, 25 — резидентами «Сколкова». Это значит, что инновационный лифт уже начал работать.

— Еще бы вместительность этого лифта увеличить! И чтобы он со временем перешел в автоматический режим — научился работать без усилий со стороны государственных институтов развития.

— В том, что самонастраивающаяся и самоорганизующаяся инновационная система у нас в стране в конце концов сложится, нет сомнений. Как быстро — зависит от многих, в том числе объективных факторов. Очевидный «потолок» для роста инновационных компаний, который сейчас существует в России, — это небольшая емкость внутреннего рынка. Смотрите: по-хорошему, России нужно иметь около миллиона крепких инновационных компаний (5. Общее число коммерческих организаций в РФ, по данным Росстата, — 3,8 млн). Если каждая из них в среднем станет производить продукции на 100 млн. рублей в год, то им потребуется рынок емкостью в 100 трлн. Или вот так давайте считать: президент говорит о необходимости создать 25 млн высокотехнологичных рабочих мест до 2020 года. Умножим это на среднюю для хайтека годовую выработку на сотрудника — 2 млн рублей — и получим, что под эти рабочие места потребуется рынок емкостью в 50 трлн.

— Весь российский ВВП в 2011 году — около 55 трлн рублей. Выходит, выполнение плана по созданию рабочих мест в хайтеке автоматически приведет к удвоению ВВП к 2020-му — исключительно за счет инновационной продукции!

— Задача сложная. И решать ее придется с помощью экспорта и импортозамещения. За рубежом нашу инновационную продукцию особо никто не ждет. Поэтому рассчитывать в основном приходится на внутренний рынок. А он мало того что маленький, так еще и по части высокотехнологичной продукции уже привык ориентироваться на импорт. Попробовало бы какое-нибудь предприятие раньше выбить из ГКНТ СССР, скажем, $20 млн на закупку технологического оборудования за рубежом: это сколько же ему пришлось бы себе крови попортить! Сейчас такие вопросы в крупных корпорациях решаются просто, голосованием совета директоров: обсудили — закупили. И хорошо, что закупают — с гарантией, техобслуживанием, проверенное. Остается только пожалеть, что не в России.

Как в таких условиях вырасти, например, нашему станкостроителю? А ведь это тоже проблема отсутствия связи. Мы в ассоциации, наверное, скоро специальную программу запустим, которая поможет малым компаниям налаживать взаимодействие с крупными корпорациями. Если что-то само не налаживается — нужно помочь. В конце концов, в этом и заключается основная роль институтов развития: они наладчики системы.

›

Ива́н Миха́йлович Бо́ртник (род. 9 мая 1940, Серпухов, Московская область) - российский учёный, исполнительный директор Ассоциации инновационных регионов России, заведующий кафедрой менеджмента инноваций НИУ ВШЭ.

Биография

В 1963 году окончил Московский энергетический институт по специальности «инженер-электрик».

С 1962 по 1966 годы трудился инженером в Московском энергетическом институте.

С 1966 по 1987 годы продвигался по карьерной лестнице во Всесоюзном энергетическом институте им. Ленина: от начальника лаборатории и заведующего отделением, до заместителя директора, а затем генерального директора.

В 1981 году защищает докторскую, и получает учёную степень доктора технических наук.

С 1987 по 1988 годы - заместитель Председателя Государственного комитета СССР по науке и технике.

С 1988 по 1991 годы - первый заместитель Председателя Государственного комитета СССР по науке и технике.

С 1991 по 1992 годы - первый заместитель Председателя Государственного комитета СССР по науке и технологиям.

В период с 1992 по 1993 годы работал заместителем Министра науки, высшей школы и технической политики РФ.

В 1994 году внес в Правительство РФ предложение об основании Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, и становится его генеральным директором.

В 2001 году становится Лауреатом Премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники.

В 2008 году, после появления информации о том, что в бытность первым заместителем председателя ГКНТ СССР Иван Бортник лично способствовал выделению значительных сумм из госбюджета на закупку Центром Межотраслевых научно-технического программ (МЕНАТЕП) Михаила Ходорковского крупной партии компьютеров IBM PC для ГКНТ СССР и правительства страны, генеральным директором Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере был назначен Сергей Поляков. Иван Бортник становится председателем наблюдательного совета Фонда.

С 2010 года исполнительный директор Ассоциации инновационных регионов России.

В 2013 году И. М. Бортнику за цикл трудов «Методология и технологии вузовской подготовки обучающихся к инновационной деятельности» присуждена премия Правительства Российской Федерации в области образования и присвоено звание «Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области образования».

Библиография Примечания

1. АИИР
2. Страница кафедры менеджмента инноваций НИУ ВШЭ с профилем И.М. Бортника.
3. Из недавнего прошлого… Как нас всех посадили на «иглу» Windows
4. Главой Фонда развития МП стал С.Поляков
5. Поляков Сергей Геннадьевич, Генеральный директор Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере
6. Председатель наблюдательного совета Бортник Иван Михайлович
7. Распоряжение от 12 ноября 2013 г. № 2090-р, Москва. О присуждении премий Правительства Российской Федерации 2013 года в области образования

Частично использовались материалы сайта http://ru.wikipedia.org/wiki/

Ива́н Миха́йлович Бо́ртник (род. 9 мая , Серпухов , Московская область) - российский учёный, член Наблюдательного совета Ассоциации инновационных регионов России , заведующий кафедрой менеджмента инноваций НИУ ВШЭ .

Биография

Библиография

Напишите отзыв о статье "Бортник, Иван Михайлович"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Бортник, Иван Михайлович

У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.

Материал из Электронная энциклопедия ТПУ

Бортник Иван Михайлович (9 мая 1940 г., г. Серпухов Московской области) - председатель наблюдательного совета Фонда содействия развитию МФП в НТС, исполнительный директор Ассоциации инновационных регионов России, член Попечительский совет ТПУ .

Биография

В 1962 г. окончил Московский энергетический институт, инженер-электрик. Доктор технических наук, профессор.

1962-1966 гг.- инженер Московского ордена Ленина энергетического института.

1966-1987 гг. начальник лаборатории, заведующий отделением, заместитель директора, первый зам. директора по научной работе Всесоюзного энергетического института им. Ленина, генеральный директор НПО «ВЭИ им. Ленина».

1987-1988 гг.- заместитель Председателя Государственного комитета СССР по науке и технике. 1988-1991 гг. - первый зам. Председателя Государственного комитета СССР по науке и технике. 1991-1992 гг. - первый зам. Председателя Государственного комитета СССР по науке и технологиям.

1992-1993 гг. - заместитель Министра науки, высшей школы и технической политики РФ.

1994 г. - генеральный директор Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере.

Иван Михайлович Бортник - известный учёный российского государства. Высшее образование получал в энергетическом институте столицы. Ему семьдесят восемь лет и он имеет звание профессора Национального исследовательского университета ВШЭ, преподает на кафедре менеджмента инноваций, а также входит в ряды Наблюдательного совета Ассоциации инновационных регионов Российской Федерации. Герой нашей статьи является учредителем Фонда развития малых форм предприятий в научно-технической сфере.

Бортник Иван Михайлович: Биография

На свет будущий ученный появился девятого мая 1940 года . Семья проживала в городе Серпухов. В начале шестидесятых годов получал высшее образование в Московском энергетическом институте, окончив его, Бортник получил специальность инженера-электрика.

Первый опыт работы получал, работая инженером в институте, сразу же после его окончания. На этой должности Иван Бортник проработал четыре года. В 1966 году начал работать во Всесоюзном энергетическом институте имени Владимира Ленина, на котором проработал до 1987 года. Сначала он был начальником лаборатории и зав отделения, позже его повысили до замдиректора, а затем до генерального директора.

Бортник Иван Михайлович

В начале 80-х годов ученый защитил научную работу, за которую получил степень доктора технических наук. В 1987 году Бортника назначили на место заместителя Председателя Государственного комитета Советского Союза по науке и технике. Уже через год Иван Михайлович стал первым заместителем, на этом месте он был до 1992 года. После чего год проработал заместителем Министра науки, технической политики и высшей школы российского государства.

Фонд Бортника

В 1994 году стал учредителем и генеральным директором Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. В 2008 году герой нашей статьи пошел на повышение и стал председателем наблюдательного совета Фонда. Весной 2016 года в связи с возрастом, Ивана Бортника сняли с должности председателя наблюдательного совета Фонда.

«Роснано»

На место Бортника президент российского государства назначил генерального директора Фонда образовательных и инфраструктурных программ «Роснано» А. Г. Свинаренко. Об этом стало известно с распоряжения президента, которое было опубликовано на сайте правовой информации. «Роснано» инвестировало более восьмидесяти пяти заводов и научно-исследовательских работ в тридцати регионах страны.

Бортников сейчас

С 2010 года Иван Михайлович Бортник исполняет обязанности директора Ассоциации инновационных регионов страны. В начале двухтысячных годов стал Лауреатом Премии российского Правительства в области науки и техники. В 2013 году Бортнику присвоили звание Лауреата премии российского Правительства в области образования, а также была присуждена премия российского Правительства в области образования. В 2017 году нашему герою присвоили орден Почёта.

Иван Михайлович - пользуется огромнейшим авторитетом среди ученых инновационной и научно-технической сферы. За особые заслуги в развитие науки был удостоен ордена Трудового Красного Знамени, а также вознагражден множеством медалей. Бортник является лауреатом Премии российского Правительства. Он имеет степень доктора технических наук и ученое звание профессора. Выдающийся ученый за свою жизнь написал несколько книг, а также более сотни различных докладов и статей. Все его работы были опубликованы на международных и всероссийских конференциях и хранятся в научных журналах.

Окончил Московский энергетический институт (1962), инженер-электрик. Д. т. н, профессор.